ВОЙНА

Башкы обороных дел Шойгу-хан коротко взмахнул камчой и привстал в седле:
- Мо̀лодцы мои! Батыры! Ребятушки! Не посрамим Родину-мать! Ударим по ворогу, как деды наши их бивали!
Стрельцы нестройно, но громко загудели в ответ. Казаки разом выхватили шашки, горяча коней, нервно переступающих с ноги на ногу и косящих влажными глазами на опасный блеск клинков.
Башкы умело поднял своего чалого на дыбы и взметнул руку вверх, разом прекращая гомон:
- Мало-ли мы топтали басурман?! Всё неймётся им, лиходеям! Распустили чубы по ветру, засранцы! Какие они христиане после всего, скажите-ка мне, православные?!
Десантники в тяжёлой экипировке, опустив стволы вбок, по-новому, сделали полшага вперёд. Стрельцы загомонили ещё громче. Некоторые, срывая высокие шапки, с досадой топтали их сапогом. Башкиры засвистали в два пальца. Их кони стояли как вкопанные, не обращая внимания на грохот и лязг вокруг.
- Покажем ляхам, как умеем войну воевать?!
-Уррррррррагххххх! – грянули разом татарские всадники, все, как на подбор, на мышастых и каурых лошадях. - Чу! Чу!- ответили им тувинцы, привычно и по-походному съезжая вбок на сёдлах. Седой полковник спецназа молча поднял хоругвь.
Шойгу-хан натянул поводья и, надсаживаясь, хриплым от натуги голосом закричал:
- Помолясь, одолеем нечестивых! Слушай мою команду!!! Грузиииись!
Войско, грохоча доспехами, под дробный перестук копыт потянулось к стоящим чуть поодаль «Русланам». Разогреваясь, завыли мощные двигатели. Облако пыли заволокло аэродром. На пустом плацу остался один кабардинец, замешкавшийся и потерявший свою сотню. Он, оглядываясь по сторонам, торопливо подтягивал парашютные лямки вороному жеребцу.

(c) golubentsev